Крепыш (Громадный – Кокетка) – один из самых выдающихся рысаков в истории российских рысистых бегов, национальная гордость России, многократный рекордист и победитель крупнейших призов, названный «Лошадью столетия».
Крепыш родился в 1904 году в заводе конезаводчика И.Г. Афанасьева, расположенного в Тамбовской губернии. Отец Крепыша, серый
Громадный (Летучий – Громада) (рекорд 4.48 на 3200 м) был в своё время победителем Большого Императорского приза, где поверженным оказался рекордист тех лет
Хвалёный (Хвальный - Поволока), победитель заездов в Париже. Громадный был лошадью отличного экстерьера, как и его отец
Летучий (Добродей – Ладья).
Летучий
Громадный
Будучи полутора-двухлетним жеребёнком, Крепыш имел заметные дефекты экстерьера – он был крупного роста, но цибатым и длинноногим, с очень мягкими бабками на задних ногах, так что работники завода насмешливо звали его «Корамора» (Корамора – вид комара на длинных, тонких ножках). Дело дошло даже до того, что известный конеторговец Илюшин, приехавший к Афанасьеву покупать всю ставку жеребят 1904 года рождения, увидев Крепыша, собрался покупать ставку без него. Афанасьев же наоборот хотел непременно пристроить уродца, из-за чего сделка не состоялась. Не захотели его покупать и многие другие владельцы рысаков, приезжавшие смотреть лошадей. К весне 1907 года, в возрасте трёх лет Крепыша таки отправили в Москву на ипподром к наезднику Василию Яковлеву (настоящее имя Яков Мельгунов).
Именно в Москве, на улице Старая Башиловка состоялась историческая встреча Крепыша с его бессменным владельцем Михаилом Михайловичем Шапшалом, крымским татарином, знатоком лошадей и рысистых бегов.
«Автор случайно обратил на него внимание при следующих обстоятельствах: на Старой Башиловке конюх бил и дёргал какую-то большую серую лошадь, упавшую на панель; автор подбежал, возмущённый жестоким обращением с лошадью, и тогда, остановив конюха, узнал, что лошадь зовут Крепышом, что ему 3 года, что он сын Громадного и стоит у наездника Яковлева». (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
Михаил Михайлович, узнав происхождение Крепыша, стал наблюдать за его работой на ипподроме. После двух первых выступлений серого жеребца на приз, Шапшал купил Крепыша у Афанасьева.
Крепыш трёх лет. Крайний слева - М.М. Шапшал
Ещё до покупки Михаил Михайлович обратил внимание на хруст, который издавали при каждом шаге путовые суставы задних ног Крепыша. Для лечения суставов была привезена из Крыма лечебная Майнакская грязь. Грязь намазывали на ноги под согревающий компресс на 6 часов, затем смывалась рапой, привозимой специально для Крепыша в бочках из солёных озёр Крыма. После этого ноги бинтовали под сухую вату на два часа, затем грязь снова намазывали на 6 часов. Этот метод применялся Шапшалом и до Крепыша на других лошадях и хорошо зарекомендовал себя.
Копыта Крепыша так же укреплялись с помощью особой глины из Бахчисарая. Опасность заключалась в том, что одна из стенок правого переднего копыта Крепыша была пуста, что могло в любой момент вызвать хромоту именно на эту ногу. Глина применялась на протяжении всей карьеры Крепыша – ею смазывали его копыта, и жирная, эластичная глина размягчала рог копыта после бега, вытягивал жар, как итог, феноменальный орловец никогда не хромал и не жаловался на ноги.
«(…) и серый гигант, пройдя всю свою славную дорогу незабываемых побед, никогда не жаловался и ушёл в завод с прекрасными копытами. Ни низкие пятки, ни некоторая их сжатость ему не помешали». (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
Интересно кормление Крепыша в период его выступлений, практически всё оно в последствии было взято за основу кормления рысистой лошади, находящейся в тренинге на ипподроме в учебнике «Тренинг и испытания рысаков»:
«…прежде всего на его кормление было обращено очень большое внимание: кроме дачи в сутки 6 кг овса и 8 кг сена, он получал после работы и приза кашу, в которую входило 1 кг овса, 1 кг отрубей, две-три горсти льняного семени и одна-две щепотка соли. Всё это заваривали крутым кипятком и распаривали в ведре, укутанном тёплой попоной; перед дачей каша слегка остужалась и уже затем давалась Крепышу. Во время вечерней уборки в овёс сына Громадного давались яблоки, которые были непременно очищены как от кожи, так и от сердцевины. Утром Крепыш всегда получал в овсе пять яиц. Не говоря уже о великолепном качестве овса, автор особое внимание обращал на качество сена. Лучшим и самым любимым из всего, что покупалось и вывозилось для Крепыша, было сено, выписанное по совету ветврача Сургенека с острова Эзель, находящегося на Балтийском море. Это сено было изумительно зелено, сочно, душисто и настолько вкусно, что рекордист съедал его всегда всё до последней травинки. Оно отлично отражалось на пищеварении Крепыша, и он всегда имел бодрый, весёлый вид, шерсть на нём бле тела, словно была смазана маслом.
Кроме того, Крепыш во время отдыха получал морковь. Морковь давалась в течение месяца по 2 кг в день, при этом её чистили и разрезали ломтями вдоль, дабы не было опасности при еде. Дело в том, что морковь, нарезанная поперёк, может застрять в горле лошади, если та недостаточно хорошо её прожуёт.
Также во время отдыха Крепыш получал ежегодно 30 бутылок Боржома по бутылке в день в течение месяца. Боржом отлично действовал на Крепыша, и, пройдя курс лечения Боржомом, сын Кокетки совершенно изменялся к лучшему – желудок работал прекрасно, шерсть блестела и организм работал с точностью часового механизма. Иногда в рацион рекордиста автор вводил сахарный песок, который смешивался с овсом по 200 г в день. Это большей частью бывало в период наиболее трудных бегов на дистанцию.
(…) Только, если Крепыш приходил на более или менее длинный срок в какой-либо город, он пил воду, находящуюся там, при кратковременных же гастролях, например, в Петербург, как в вагон, так и в конюшню брались бочки с московской водой, к которой привык рекордист.
(…) Когда Крепыша водили на случной сезон в завод, то там в его сено примешивали свежескошенную трав, давая её приблизительно 5 кило при 3 кг сена. На таком режиме Крепыш бывал не более одного месяца. (…)Точная индивидуальная норма – вот залог правильного кормления.» (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
А вот какие процедуры совершались после резвой езды:
«Мыли всё тело тёплой водой (летом), затем специальным флюидом растирали мускулы четыре человека очень быстро и немедленно покрывали двумя попонами – летней и тёплой; голову и шею покрывали капором, водили 15 минут, потом обратно в сарай, снимали попоны и опять четыре человека соскабливали пот особыми деревянными ножами, протирали сырой губкой и высушивали мохнатыми полотенцами, на что требовалось уже шесть человек, потому что высушивали кроме туловища ещё голову и шею.» (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
Призовая качалка, специально по размерам Крепыша была заказана и сделана в Америке, оттуда же была выписана и беговая сбруя.
К особенности хода Крепыша можно отнести напористый зад, который не позволял ему бежать тихим аллюром – тротом. На троте он не знал, куда девать зад и сваливал его налево и бежал боком. Поэтому вместо тротовых работ Крепыш всегда имел шаговые. И лишь перед работой махом два круга Крепыш работался тротом, но наезднику всё время приходилось его равнять. Резвая рысь Крепыша была великолепна. Он имел могучий, очень широкий ход. «Он не бежал, а плавал» - вспоминали современники.
3 июня 1907 года на Московском ипподроме состоялся первый бег Крепыша на дистанцию 1 верста (1067 м), где он, показав посредственную резвость 1.39,5, занял третье место. Второй старт, через три дня Крепыш бежал с более тихими соперниками и легко выиграл в 1.40. Затем Крепыш стал собственностью М.М. Шапшала. Спустя две недели он бежал на приз с метисами (американо-орловскими помесями) и тяжело сбился, из-за слабости путовых суставов его сбои тогда были тяжёлыми, так что Крепыш почти останавливался и вставал на свечки. Следующее выступление так же было крайне неудачным – у Крепыша на дистанции были 4 сбоя. После этого выступления над Шапшалом стали многие смеяться, считая, что он просто не разглядел недостатков в Крепыше, которые не могут ему позволить быть хорошей призовой лошадью.
Однако Шапшал не унывал, продолжал лечить ноги Крепыша грязями, эффект был заметен – следующее выступление хоть и было точно так же со сбоями, но сбои были легче, без свечек, Крепыш быстрее вставал на ход, как следствие, остался вторым в 1.38,5. А ещё через неделю состоялась вторая победа будущего великого рекордиста. Следующим стартом стал двухгитовой приз для трёхлетних орловцев, где Крепыш свободно и легко выиграл (1.38,2 и 1.36,4).
После этого Крепыш получил продолжительный отдых от призов, дабы организм трёхлетней лошади окончательно окреп, и только получал систематическую работу. Следующий старт Крепыш сделал уже зимой, 4 декабря, и очень легко победил в 1.35,5. После этого орловский жеребец снова имел длинную спокойную работу без резких бросков – на всю зиму. В марте 1908 года Крепыш стартовал дважды. Задача у наездника Крепыша, Яковлева была провести лошадь от старта до финиша спокойно и ровно, не думая о победе, а лишь удержав его от сбоёв, что было с успехом выполнено. Крепыш не выиграл ни разу, но показал в последнем заезде резвость 1.33,4. И снова был сделан перерыв – до мая, когда Крепыш впервые стартовал на 1600 м (в те времена на эту дистанцию имели право бежать лишь лошади, которым исполнилось полных 4 года и не моложе). Без сбоя Крепыш выиграл в серьёзные по тем временам секунды – 2.22,2.
С учетом того, что рекорд для четырёхлетних орловцев того времени был 2.17, следующее выступление и победа Крепыша уже привлекали к нему первое пристальное внимание любителей и знатоков. Крепыш перешагнул рубеж в 2.20, показав 2.19,2. Резвее него на тот момент были лишь два четырёхлетних орловца –
Грамотей (Лесок – Грёза) и
Бродяга (Корешок – Искра). 17 мая на маховой работе Крепыш легко показал 2.23, будучи с явным запасом сил на финише. В следующем призу с лучшими орловцами четырёхлетками Крепыш разделил второе и третье места с
Брандером, показав в первом и втором гитах соответственно 2.18,3 и 2.18,7, уступив лишь одному Грамотею. После этого выступления Шапшалу посыпались предложения о продаже Крепыша, очень выгодные, однако продавать Крепыша Шапшал не захотел. Тем не менее, половину Крепыша всё-таки ему пришлось продать коневладельцу Б.И. Катлама с условием исключительной монополии Шапшала, как единственного тренера Крепыша.
В те годы среди любителей и специалистов рысистых бегов в России шла непримиримая вражда. Существовало два лагеря – метизаторов и чистопородников. Первые считали, что орловский рысак, как менее резвый, уступающий американскому рысаку должен быть весь скрещен с американскими рысаками для повышения резвости отечественных рысаков, чистопородники же считали, что орловцы должны разводиться в чистоте и дальше. Появление Крепыша, доказавшего, что класс орловского рысака ещё не раскрыт и наполовину, вывело спор этих двух лагерей на новый виток.
«Появление Крепыша и его подвиги вызвало настоящий переполох и в Америке, и у нас среди сторонников метизации», - писал журнал «Рысак и Скакун».
В день розыгрыша Большого Всероссийского приза (Дерби), в котором Крепыш так же был записан, утром, сын Громадного записали на побитие четырёхлетнего орловского рекорда (2.17). Это было сделано с тем, чтобы опередить владельца Грамотея, который полагал, что Крепыш в день розыгрыша Дерби на рекорд не побежит, поэтому своего питомца записал только на Дерби. Крепыш же с лёгкостью побил рекорд, показав 2.14,3. Бег на Дерби спустя несколько часов получился нервный – было много фальстартов, со стороны фаворитки, метиски
Слабости(Гарло – Потеря), после чего Шапшал категорически потребовал от наездника ехать осторожно, держа в уме ещё один, не менее дорогой приз, куда допускались все, кроме победителя Дерби. Поэтому Крепыш бежал только один гит без особого принуждения со стороны Яковлева и остался вторым за фавориткой, метиской Слабостью, показав 2.15,2.
Дербистка Слабость
С этих пор каждое выступление Крепыша было под пристальным вниманием всех любителей и специалистов. Спустя 42 дня Крепыш стартовал в «Чесменском» призу для орловских рысаков стоимостью в 30 тысяч рублей. Оба гита Крепыш выиграл далеко впереди всех, показав 2.15,4 и 2.18 соответственно. Даже Грамотей уже никак не был опасен сыну Громадного.
Особо не любил Крепыш погрузку в вагоны. Он всегда боялся заходить в вагон, пугаясь незнакомой тёмной обстановки, и Шапшал прибегал к хитрости – с Крепышом всегда путешествовал друг Крепыша, лошадь, которая на ипподроме служила владельцу рекордиста для хозяйственных целей. Стоя с ней рядом в конюшне, Крепыш сильно привязался к этой лошади. Её заводили в вагон первую, после чего подводили к вагону Крепыша. Услышав ржание своего друга, серый рекордист спокойно шёл в вагон.
Зимний рекорд орловских четырёхлеток был 2.17,2. 16 ноября Крепыш побил и этот рекорд, свободно пробежав в 2.15,3. Через месяц, вновь записанный на побитие рекорда, Крепыш повторяет эти же секунды.
21 декабря Крепыш бежит с класснейшими метисами России на тот момент –
Жизнерадостная,
Слабость,
Марка и
Каприз. Если на дербистке Слабости ехал выдающийся американский наездник В. Кейтон, то на Жизнерадостной выступал его брат С. Кейтон, специально для этого приехавший из Петербурга. Оба брата собирались помешать Крепышу выиграть хитрой комбинированной ездой, однако Крепыш ушёл вперёд со старта, в первом же повороте отделился от соперников и выиграл в 2.18,2. Уверенный в победе Крепыша, Шапшал снял его со второго гита и не прогадал – второй гит выиграла Слабость всего только в 2.21. Сила Крепыша на тот момент была уже такова, что он без труда мог делать вторую четверть в 29 секунд; даже сегодня такой резвый бег под силу очень небольшому количеству рысаков в России.
11 января 1909 года Крепыш легко выиграл у орловцев в 2.17,7 и снова был снят со второго гита: результат был ясен заранее. 1 февраля в беге с метисами и американскими рысаками Крепыш снова выиграл в 2.15,4. Класснейшая кобыла того времени,
Прости (Пасс Роз - Машистая) во втором гите попыталась было побить резвость Крепыша но получила проскачку. Яковлев после приза отметил, что запас сил у Крепыша был достаточный, и если бы ему пришлось ехать с Прости на равных, Крепыш всё равно выиграл бы у неё.
15 февраля 1909 года незадолго до старта Крепыша на приз "Всех стран", американский наездник и тренер Вильям Кейтон записывает на побитие зимнего рекорда Крепыша для орловских рысаков красавца
Зайсана (Летучий – Зорька 1902). Зайсан легко справляется с поставленной задачей, показав 2.14,4. Однако спустя час в призу Крепыш, воспользовавшись Прости, как поддужной, прошёл рядом с ней всю дистанцию, а на финише броском выиграл, показав 2.13,5.
Ещё через 12 дней Шапшал вновь записывает Крепыша на побитие своего собственного рекорда. И снова без особого посыла со стороны Яковлева (посылать Крепыша запрещал ему Шапшал) Крепыш с лёгкостью бьёт свой собственный рекорд, показывая 2.11,7.
Весной Крепыша много шагали и махали на длинные дистанции. «
Он на глазах ещё более вырос, окреп и весь был словно выткан из мускулатуры; не давали себя чувствовать ни копыта, ни задние бабки – он был словно вылит из стали и в летний сезон вступал ещё более грозным соперником не только орловцам, но и метисам.» (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
19 апреля 1909 года Крепыш снова стартовал с резвейшими орловцами Зайсаном и Грамотеем. Ни тот, ни другой не смогли помешать Крепышу – он бежал в гордом одиночестве и выиграл в 2.13,2. Через три дня Крепыш легко расправился и с метисами, легко победив Хабару, Замысла, Жизнерадостного и Умного в 2.16,4.
В начале мая Крепыш впервые стартовал на длинную дистанцию 3 версты (3200 м). С ним бежали бывшие рекордисты
Зайсан и
Пустяк, а также дистанционеры
Идеал,
Мир и
Телемак. Но Крепыш снова уверенно прошёл всю дистанцию впереди всех с новым рекордом для орловцев на 3 версты – 4.32,5. Второй призёр, Зайсан, остался на 7 секунд позади.
Убедившись, что рекордный бег на длинную дистанцию никак не сказался на пятилетнем Крепыше, 25 мая его записали на ещё один трёхвёрстный приз с орловцами. И снова Крепыш легко и непринуждённо выиграл, побив свой собственный рекорд, показав 4.32. Ближайшие «соперники» Серого Гиганта были в 11 секундах позади.
И снова по контрольной езде стало ясно, что Крепыш в полном порядке, и до предела его резвости далеко. Поэтому Крепыш опять был записан на 3 версты в день Дерби, однако на этот раз не с орловцами, а с метисами. И снова Лошадь Столетия свободно прошла от старта до финиша, показав ещё один рекорд – 4.31,1. Сторонники метизации орловского рысака были в бешенстве.
19 июня Крепыш был записан на побитие абсолютного рекорда для орловцев Серый Гигант свободно справился с этой задачей, показав 2.09,2 – более, чем серьёзную резвость.
Через неделю после рекорда Крепыш махом выиграл ещё один трёхвёрстный приз у орловцев. Сильно сдерживаемый наездником, он показал на финише смешную для себя резвость 4.41,2. Затем последовали победы на 1600 м в два гита и снова на три версты в 4.31,5.
Летом 1909 года в Москву из США приехал известный американский спортсмен Биллингс и привёз с собой двух своих выдающихся лошадей – американских мировых рекордистов тех лет кобылу
Лу Диллон (1.58,4) и мерина
Улана (1.58,2). Вместе с ним приехал и тренер мировых рекордистов, Чарлз Таннер. Американских гостей, естественно, больше всего интересовало выступление Крепыша, так как имя его уже давно гремело не только по всей России, но и было известно в далёкой Америке – во многом благодаря интервью братьев Кейтонов. Шапшал предложил Биллингсу заезд любого из его рекордистов с Крепышом, однако получил вежливый отказ, который Биллингс аргументировал тем, что его лошади недостаточно хорошо подготовлены. Шапшал же, видя порядок Крепыша, ничуть не сомневался в его победе над рекордистами, ибо в климате ипподромов, где Лу Диллон и Улан поставили свои рекорды, резвость Крепыша была бы так же в районе 2 минут.
Крепыш и мировая рекордистка Лу Диллон 1909 год.
На август и сентябрь Крепышу был дан отдых, а затем его начали готовить к зимним рекордам. Первым же бегом на 3 версты Крепыш побивает зимний рекорд – 4.34,2. 6 декабря ему покоряется и зимний рекорд на 1600 м – 2.11,3.
Однако 10 января Крепыш хотя и выиграл трёхвёрстный приз у орловских рысаков, отделившись, но шёл по дистанции путанным ходом, с перехватами в 4.43.2. У Яковлева уже вошло в привычку сдерживать Крепыша на финише опрометчиво полагая, что никогда не придётся Крепышу резво ехать на финише, ибо нет ему соперников.
17 января Крепыш стартовал в беге с метисами не самого высокого класса, среди которых резвейшая,
Невзгода, имела рекорд на 8 секунд тише Крепыша. Однако бежала она в руках В. Кейтона. Со старта он на Невзгоде предложил Крепышу очень резвый бег. Крепыш же, хоть и вышел у поворота вперёд, уйти от соперницы, как он делал это обычно, не смог, Невзгода бежала чётко в спине Крепыша. На финишной прямой Невзгода вывернула из-за спины Крепыша, и на самом финише Кейтон сумел вырвать победу, опередив Серого Гиганта на полголовы. Метизаторы злорадствовали. Ко всему прочему позднее оказалось, что по недосмотру наездника Крепышу не были вкручены новые шипы в подковы, а старые были все стёрты. Вечером того же дня дома Шапшала ожидала целая куча телеграмм, писем с поздравлениями, ироническими пожеланиями и прочими насмешками и издёвками. Обсуждалось поражение Крепыша и в прессе.
После корректирующей работы с Крепышом (особое внимание уделялось резвым броскам на финише), 31 января Серый Гигант стартовал на приз «Новых трибун» с четырьмя метисами – снова с
Невзгодой,
Призраком,
Мартой и дербисткой
Слабостью, а также с ещё одним орловцем –
Пустяком. На этот раз главной фавориткой в свете последних событий была даже не Невзгода, а Слабость. Именно на ней ехал В. Кейтон, именно она отлично показывала себя в работе в последнее время и именно ей отдавали предпочтение любители бегов. Даже проорловский журнал «Рысак и скакун» был уверен в её победе. Однако Шапшал был уверен в победе своей лошади настолько, что даже заказал попону с надписью «Смеётся тот, кто смеётся последний».
Сразу после старта Крепыш повёл бег. Слабость и Невзгода сидели у него в спине, но по окончании первого круга Крепыш начал медленно от них уходить, и под гром аплодисментов, под крик и шум с трибун феноменальный орловец финишировал в полном одиночестве в 4.33,7, устанавливая новый трёхвёрстный рекорд. Крепыша с лавровыми венками в белой попоне провели мимо трибун, на которых не смолкали овации и крики восторга. 3 февраля на контрольной работе стало ясно, что Крепыш вовсе не почувствовал нового рекордного бега. Поэтому через неделю его записали на приз с орловцами -
Барин Молодой (Вармик - Милушка 1903),
Грамотей,
Пустяк и
Идеал. Крепыш провёл бег очень ровно, закончив в 2.36,7.
Барин Молодой 1903 г.р., рекорд 2.12,3, основатель ныне существующей линии в орловской породе.
14 февраля в Петербурге Крепыш бежал на приз на 1600 метров по отдельным дорожкам вместе с лучшей метиской России тех лет, рекордисткой, кобылой Прости (Пасс Роз – Машистая). Однако Прости осталась лишь второй с резвостью 2.13.2, а победителем вновь был неутомимый Серый Великан – 2.11,3.
21 февраля в Москве состоялась очередная его победа над орловскими дистанционерами на 4 версты – 6.32,3.
Через два дня после этого Прости была записана на мировой рекорд по ледяной дорожке и успешно справилась – 2.10,2. Но спустя ещё два дня на побитие нового рекорда был записан Крепыш. В контрольной работе, выпущенный на полную резвость, Крепыш легко прошёл четверть в 29 секунд, в то время как резвейшая четверть в той же работе у Прости была 31 секунда.
26 февраля, солнечным днём, по очень лёгкой дорожке Крепыш принял четверть в 30 секунд, полкруга (800 м) были пройдены в невероятные для зимней дорожки 1.02. На последней четверти Яковлев в обычной манере чуть сдержал Серого Гиганта, и тот окончил бег в 2.08,5 – резвее на данный момент в России рысака не было. Этот рекорд будет побит лишь спустя 22 года – в 1932 году русский
Петушок (Трепет – Прелесть) покажет 2.06,5, резвость, к которой Крепыш был готов уже тогда – запас резвости был. Однако ранняя весна растопила лёд и похоронила надежды на новое улучшение и без того феноменального для тех лет рекорда. Тем не менее, весной 1910 года ранним утром, пока дорожка была мёрзлая, на неофициальной проездке Крепыш показал 2.06 при последней четверти в 33 секунды (33-30-30-33). Очевидец этой проездки старейший мастер-наездник Григорий Дмитриевич Грошев считал, что если рысак, несмотря на густой туман, зимой показал такие секунды, то летом мог приехать по меньшей мере на две секунды резвее. Ещё резвее.
Крепыш в 6 лет
Вскоре после этого Шапшал распрощался с наездником Яковлевым. У него накопилось слишком много претензий к, безусловно, талантливому наезднику. Крепыш был передан в руки к не менее талантливому И.Г. Барышникову. Яковлев же, потеряв великую лошадь, запил и спустя два года умер от белой горячки.
Имя Крепыша к тому моменту гремело на весь мир. Дети в глухих деревнях, никогда не имевшие представления о том, что такое ипподром, играли «в Крепыша и призы». На ипподром увидеть лошадь, чьё имя гремело по стране наравне с именем певца Фёдора Шаляпина приходили люди, никогда не интересовавшиеся бегами. Статьи о нём были в европейской и американской прессе. Злые языки поговаривали о том, что Крепыш не орловец вовсе. Каких только слухов не ходило о нём. Например, что Крепыш – сын рысака
Рассвета (серый Рассвет долгое время выступал на ипподромах Москвы и Питербурга как орловец, пока Вильям Кейтон однажды не увидел в американском беговом журнале фото этого Рассвета, который на самом деле был американским рысаком по кличке
Вильям С.К., проданным в Европу. Историю Рассвета описал в своём рассказе «Изумруд» А.И. Куприн). Или же предполагали, что матерью Крепыша была вовсе не орловская
Кокетка (Вещун – Краля), а никому неизвестная американская кобыла.
Однако американские специалисты, вживую видевшие Крепыша и экстерьерно и в работе, в один голос отвергали все эти слухи. Так, Ч. Таннер и М. Хоу помещали в газетах подробное описание экстерьера Крепыша и приходили к выводу, что ни экстерьером, ни стилем хода Крепыш нисколько не напоминает американских рысаков. Хоу отмечал и тот факт, что Крепыш не может ходить тротом и замечал, что когда Крепыш с места переходит на резвую рысь, он делает странное движение, но в дальнейшем ход его идеален. И как итог, американские тренеры в один голос утверждали, что в США рекорд Крепыша был бы около 2.06-2.04, поскольку по отдельным броскам Крепыш производит впечатление резвейшей лошади в Европе.
- Когда я смотрю на Крепыша, то не могу оторвать глаз от него, столько царственного величия в его формах и движениях, - говорил Чарлз Таннер.
Спустя значительный перерыв после установления рекорда 2.08,5, Крепыш подводится к старту в призе 1 июня на дистанцию 3200 м. Соперников Крепышу в том заезде не было. Единственная более-менее серьёзная соперница Невзгода была снята, остальные не представляли ни малейшей угрозы феноменальному орловцу. Со старта Крепыш вышел в лидеры и своим знаменитым широким и могучим ходом стал легко отделяться от остальных лошадей. Первые 1600 метров были пройдены в невероятную для такой дистанции резвость – 2.13. Второй круг был пройден ещё резвее – 2.12,7, Крепыш финишировал далеко впереди всех с новым рекордом на дистанцию 3200 м – 4.25,7. Пришедший вторым
Чардаш проиграл ему 12 секунд. Трибуны снова утонули в громе оваций, аплодисментов и восторженных криков. Однако владелец Крепыша, Михаил Шапшал был недоволен. Не без оснований, он считал, что Крепышу не надо было бежать так резво после трёхмесячного перерыва. Он планировал кропотливой планомерной работой подвести Крепыша к более резвым секундам, но теперь всё было нарушено.
Однако внешне Крепыш ничем не показывал, что этот бег негативно сказался на его организме, поэтому спустя три недели он был снова записан на приз. Вместе с ним стартовала рекордистка Прости. Однако она была не в порядке, и не только не составила конкуренции серому гиганту, но даже закончила бег на последнем месте. Крепыш же снова победил в лёгкие для него секунды 4.37,6. 8 июля он стартовал на приз в 4 ½ версты и, сильно сдерживаемый наездником, легко выиграл в 7.16,4. Затем он легко справился с бегом на четырёхвёрстный приз (6.14,1) и затем снова дважды стартовал и выиграл призы на 4 ½ версты (7.00,3 и 7.08,1 соответственно).
Осенью в честь открытия Всероссийской конской выставки назначили специальный показательный беговой день, и участие Крепыша, лучшей орловской лошади было желательным, почти необходимым. Записать его собирались в закрытый орловский приз. Шапшал дал согласие на записку Крепыша, так как ни один орловский рысак не представлял угрозы Серому Гиганту, и бег для Крепыша обещал получиться лёгким. Однако при этом Михаил Шапшал заявил, что принять участие в призу с метисами Крепыш категорически не может, так как находится не в том порядке и за такой короткий срок подготовить его к сложному бегу с метисами невозможно.
Однако спустя две недели по возвращении из Крыма Шапшал узнал, что приз для орловцев отменён и вместо него Крепыш побежит с метисами в заезде, где будет и рекордистка Прости, которая давно уже подводилась именно к этому призу в руках В. Кейтона. Крепыш же в тот момент был спущен с интенсивной работы. Шапшал тут же отказался от участия в данном призе, однако на него было оказано давление со стороны влиятельных лиц, и Серый Гигант всё же был записан на приз с Прости.
До приза оставалось всего 10 дней, за которые что-либо сделать было практически невозможно. На резвых маховых Барышников констатировал факт, что Крепыш бежит далеко не свежо и состояние его дыхания и мускулатуры нельзя назвать идеальным. Его шагали по часу утром в качалке и вечером в руках. Следующая резвая работа была проведена таким образом: после первого, тихого гита его растирали флюидом и под попоной шагали 40 минут. Затем Крепыш пробежал второй гит за 2.18 (1600 м), и его шагали час, после чего в третьем гиту Крепыш пробежал в 2.14, и состояние дыхания и мускулатуры было несравнимо более лучшим. На последней работе за 3 дня до приза в третьем гите Крепыш показал 2.10, по мнению Барышникова довольно свежо, однако мускулатура и дыхание снова давали понять, что Крепыш не в порядке. Шапшал ещё раз заявил Беговому обществу, что Крепыш не готов к призу, однако всё это было зря. Всем хотелось видеть интересный бег.
Прости же наоборот имела планомерную работу и уже давно имела резвую работу в 2.08, последнюю перед призом работу Прости сделала в 2.06. Надо сказать, что результаты этой работы постарались скрыть от всех – работали кобылу в 3 часа ночи, под покровом темноты, однако один из наездников всё же сумел спрятаться в кустах и проследить за работой метиски.
На старте заезда Крепыш сильно нервничал и сделал три фальстарта. Наконец, когда старт был дан, Прости легко вышла вперёд и повела бег. Крепыш, сделав на старте перехват (один-два скачка), потерял её спину. Другие лошади в борьбе за первое место участия не принимали. Крепыш достал Прости и поехал с ней в борьбе, однако на последнем повороте, бежавшая по бровке Прости имела преимущество и выдвинулась вперёд на полкорпуса. Это преимущество Крепыш преодолеть так и не смог. Прости пришла на финиш с новым рекордом 2.08,0, а Крепыш остался сзади на корпус с резвостью 2.08,6. В значительной мере здесь велика заслуга гениального В. Кейтона, идеально подготовившего кобылу и проехавшего на ней.
Всю осень Крепыш отдыха и нёс умеренные нагрузки при усиленном питании, Шапшал желал как можно скорее и тщательнее ликвидировать все последствия от последнего бега и обидного проигрыша Крепыша. Результат не заставил себя ждать – орловский жеребец вновь вернул себе былые формы, его ход снова стал плавным и мощным, идеально ровным. В ноябре 1910 года состояние рекордиста было настолько хорошим, что Шапшал принял решение начать подготовку Серого Гиганта к зимним призам 1911 года. В ходе медленной, планомерной подготовки учитывалась каждая мелочь. К январю Крепыш был в идеальной форме. 9 января Крепыш уверенно выиграл 3200 м в 4.36,2. 18 января он был записан на побитие зимнего рекорда на 3200 м и сделал это, показав 4.30,4.
После этого бега Крепыш вновь получил отдых и не бежал на призы до самого лета. Он снова имел умеренную работу и усиленное питание. В мае месяце его начали подводить к летнему сезону 1911 года. Но и в летнем сезоне он имел всего один старт, так как планировали его подвести к осеннему сезону в Петербурге. Кроме того, по правилам испытаний лошадей тех лет каждый из именных призов в Петербурге или Москве лошадь имела право выиграть лишь один раз в своей жизни, поэтому к осени 1911 года таких призов, которых Крепыш ещё не выигрывал, осталось крайне мало. Единственный старт, который ещё был доступен Крепышу в летнем сезоне в Москве, Серый Гигант без труда выиграл на классе в 2.14,5. Но бег орловца не понравился Шапшалу. Крепыш путался ходом и не мог делать резвых бросков.
Тем не менее, спустя месяц он стартовал в Петербурге и снова победил в 2.18, и снова бег его был далёк от прежнего. На основании слов Барышникова, что Крепыш был свеж и полон сил, его записали на ещё один приз, где главным соперником Крепыша должен был стать метис
Центурион (Вильбурн М – Быль 1906). Центурион был ниже классом Крепыша, но находился в идеальном порядке, чего нельзя было сказать о Сером Гиганте. В итоге двухгитовой приз выиграл победитель Дерби-1910 Центурион, вырвав победу у Крепыша в 2.16,6. Второй гит достался феноменальному орловцу, но резвость была тише.
После этого проигрыша Крепыш снова сменил наездника, на этот раз он перешёл в гениальные, но враждебные руки американца Вильяма Кейтона. Американец решил проверить Крепыша в призу с орловцами, где у того не должно было возникнуть проблем. Но они возникли. Крепыш бежал очень вяло и на финише был лишь третьим вслед за
Барином Молодым и
Пальмирой в 2.17,3. К вечеру после этого бега у Крепыша поднялась температура, и он плохо проел вечернюю еду. После этого Крепыш был уведён в Москву и прошёл курс лечения. Спустя два месяца, его снова стали потихоньку вводить в работу. Работал его Кейтон, который главное внимание уделил состоянию мускулатуры и добился в этом великолепных результатов: «
Крепыш буквально оделся могучей мускулатурой, ход его стал верен и чёток, как часы. Он был настолько отлично сбалансирован в тот период, что наездник даже снял с него обер-чек.» (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
Крепыш и Вильям Кейтон
В начале января 1912 года Крепыш был вновь приведён на Семёновский ипподром, где 8 января блестяще с новым рекордом для орловцев выиграл четырёхвёрстный приз в 6.16,4. Спустя три недели он вновь выиграл приз на эту же дистанцию в 6.21,3.
Однако дальнешие выступления Крепыша в руках Кейтона были неудачными. Перед Большим Петербургским призом Кейтон сказал Шапшалу, что Крепыш вряд ли объедет Центуриона. Так оно и случилось – пройдя с дербистом голова в голову две с половиной версты, Крепыш затем начал отпадать и закончил бег вторым в 4.41,6. Кейтон заявил, что Крепыш не выдержал борьбы и встал. Однако у Шапшала появились сомнения на этот счет – не может лошадь так резко сдать, будучи в таком порядке, который позволил ей установить новый рекорд. Это были первые подозрения, что американец просто не желает, чтобы орловский рысак побеждал американо-орловских метисов. «
Конечно, Кейтоны (отец Фрэнк, сыновья Вильям и Самуил) заметно выделялись среди американских наездников, подвизавшихся на ипподромах России. Однако их деятельность была непосредственно связана с пропагандой и продажей заокеанских рысаков. Как раз в это время под влиянием успехов Крепыша и для борьбы с ним, при посредничестве Фрэнка Кейтона были приобретены американские резвачи очень высокого класса – серый Боб Дуглас 2.04,4, удивлявший всех редким для своей породы красивым длинным ходом, чемпион Канады, резвый и очень сильный, гнедой Дженерал Эйч 2.04,6, превосходный боец Аллен Винтер 2.06,2 (в его активе – победа над мировым рекордистом Уланом) и некоторые другие» (Ю.М. Оленев «Рекордисты пршлого»).
В свете этих фактов ничего странного в этом поражении Крепыша в заезде с метисами, как и в последующих подобных поражениях не было. Великий орловский рысак в этих поражениях вряд ли был виноват.
Через неделю в Москве должен был состояться Интернациональный приз. Там помимо лучших метисов
Центуриона,
Хабары (Барон Роджерс – Хода) и других ехали два американских рысака – серый
Боб Дуглас (Тодд – Клисезон) и гнедой
Дженерал Эйч (Комбинир - Джесси Волас), на котором ездил отец Вильяма Кейтона Фрэнк Кейтон. Младший из династии Кейтонов прямо сказал Шапшалу, что Дженерал Эйча Крепыш не обыграет – слишком тот хорош в работе.
Розыгрыш этого приза был принципиально важным. Сможет ли национальная гордость России, лучший орловский рысак, что-либо противопоставить лучшим американским рысакам?
Интернациональный приз, разыгранный в Москве 12 февраля 1912 года – одно из самых волнующих беговых соревнований дореволюционной России. Первая встреча Крепыша с американскими рысаками Дженерал Эйчем, Бобом Дугласом, новая встреча с Центурионом и другими классными метисами вызывала небывалый спортивный интерес. За несколько дней до приза Вильям Кейтон спросил у Шапшала, кому он хочет поручить езду на Крепыше в этом призе.
- Тут бежит лошадь папаши (Дженерал Эйч), и если он заладит, то я его объехать не смогу.
- Ну, а Боб Дуглас?
- Это не соперник Крепышу, побью всех, кроме Дженераля!
Старожилы Московского ипподрома рассказывали, что Шапшал предполагал поручить эту езду на Крепыше другому наезднику, но был введён в заблуждение поднятой в прессе шумихой о непорядке Дженерал Эйча, о том, что знаменитый заокеанский рысак якобы совсем не сможет принять участие в призу. (…) В этой сложной, запутанной игре Кейтоны, видимо, сумели перехитрить Шапшала.
Подавляющим большинством московской публики в предстоящем беге всё-таки по-прежнему был Крепыш. До сих пор все помнили бесчисленные феерические победы своего любимца, его небывалые секунды, до которых в России пока что были весьма далеки заокеанские рысаки. Ну а самое главное, ведь на Крепыше едет другой любимец москвичей – маг и чародей Вильям Кейтон, известный редким умением наилучшим образом подготовить рысака и артистически виртуозно проехать на нём как раз в самом ответственном соревновании!
В памятный морозный день 12 февраля трибуны Московского ипподрома были переполнены. Много публики разместилось внутри круга, ещё больше народа осталось у входа.
Бег свёлся к единоборству имевшего бровку Дженерал Эйча (Фрэнк Кейтон) с Крепышом (Вильям Кейтон). Первые пять четвертей соперники прошли почти голова в голову, затем Крепыш выдвинулся было на полкорпуса вперёд, однако Дженерал не сдавался, а на финише он отделился и выиграл в 4.35,2, вторым на секунду сзади Крепыш и третьим Боб Дуглас, имевший тяжёлый сбой у версты. Центурион из-за лопнувшей шины съехал.» (Ю.М. Оленев «Рекордисты прошлого»). «
Оваций на этот раз действительно не было. И тут началось. Толки, пересуды, предположения, сплетни… Не могло не начаться. Сын проиграл отцу. Американец на русской лошади проиграл американцу на американской лошади. Назывались суммы взяток, якобы полученных В. Кейтоном…» (Э.С. Тамбиев «Крепыш – лошадь столетия» 1975)
Карьера Серого Гиганта подходила к концу. Шапшал желал бы видеть Крепыша производителем в Хреновском конном заводе, родине орловского рысака, однако по велению свыше покупка рекордиста в этот завод не состоялась.
Весной Крепыш покрыл несколько маток в заводе княгини Толстой (кобылы которого совсем не подходили по крови к Крепышу) и снова стал готовиться к бегам. 9 мая Крепыш уверенно выиграл ещё один именной приз в отличную резвость 2.12,2. Через 6 дней состоялась ещё одна, ещё более резвая победа Крепыша в 2.11. Лёгкость, с которой она далась Серому Гиганту, побудила Кейтона подготовить Крепыша на побитие своего собственного абсолютного рекорда. Шапшал же был настроен более скептически и считал, что улучшения рекорда у Крепыша уже никогда не будет.
На побитие рекорда Крепыш ехал чётким, уверенным ходом, однако показал только 2.09,6 – отличные секунды для восьмилетнего рысака, но не рекордные. После неудачного бега на рекорд, Крепыша отправили на купание на два месяца – июнь и июль. А 30 августа в Петербурге он выступил в орловском призу, где снова легко победил в 2.13,6.
Следующим стартом феноменального орловца был трёхвёрстный приз с метисами, который Крепыш так же легко выиграл в 4.37,6. Ход его был таким лёгким и точным, что Кейтон вместе с владельцем вновь записали Крепыша на Интернациональный приз с американскими рысаками. И вновь история повторилась. Будучи в отличной форме Крепыш снова проиграл американским рысакам.
После этого заезда терпение Шапшала лопнуло, и Крепыш в очередной раз сменил наездника, перейдя к ученику В. Кейтона, русскому наезднику А.В. Константинову. В его руках 18 ноября в Петербурге Крепыш легко выиграл приз на три версты в 4.39,3. После чего и Константинов решил, что Крепыш способен установить новые рекорды, однако Шапшал вновь не разделил его уверенности. Спустя неделю Крепыш выиграл приз на три версты в очередной раз, ещё более легко в 4.41,1. Далее его стали готовить на рекорд. В процессе подготовки к рекордному бегу Крепыш в скромные секунды выиграл орловский приз и 23 декабря был записан на побитие четырёхвёрстного рекорда. Крепыш шёл ровно и уверенно и закончил бег на 5 секунд резвее прежнего рекорда – 5.11,7. И снова публика приветствовала великого ипподромного бойца овациями и криками восторга. Крепыш давно был национальным героем.
В беге на Интернациональный приз с метисами и американцами Крепыш был явно не готов. Он закончил бег третьим в 2.15,3 без малейшего намёка на возможность броска. После этого Крепыш в последний раз сменил наездника на помощника Кейтона В. Бибикова. Спустя месяц после неудачного бега Крепыш в новых руках стартовал на приз «Всех стран» с метисом Центурионом и американцами Бель Бердом и Дженерал Эйчем. С резвостью 2.13,4 Крепыш остался без призового места, после чего Шапшал принял окончательное решение завершить карьеру феноменального орловца. Спустя месяц, потихоньку спущенный с работы Крепыш был уведён в завод Толстой производителем.
За свою карьеру (1907-1912 гг) Крепыш имел 79 стартов, из них 55 побед (в том числе и побитие рекорда) и только 7 раз оставался без призового места. Он 13 раз устанавливал рекорды на различные дистанции, причём рекорд на 3200 м 4.25,7 был на тот момент рекордом Европы. Лишь спустя 6 лет новый рекорд на эту дистанцию установил класснейший дербист, метис Тальони (Гей Бинген – Тайна 1909). Крепыш успешно выступал на всех существовавших тогда дистанциях и на всех дистанциях ставил рекорды.
Лучшая резвость Крепыша на 1 версту была 1.33,4, на 1600 м 2.08,5, на 3200 м 4.25,7, на 4 версты 6.11,7 и на 4 ½ версты (4800 м) 7.00,3.
«Крепыш бежал во всякую погоду, по любой дорожке и никогда не жаловался ни на ноги, ни на мускулатуру плеч и крупа. Он бежал и по бетонированной дорожке летом, сверх которой было очень мало песку (…) круг в Москве был ещё не нивелирован (нивелировка круга была произведена в 1914 году), первая четверть круга была под гору, вторая на гору, повороты без виражей. И, несмотря на это, Крепыш бежал, ставил европейские рекорды, и понадобились десятки лет работы коннозаводства, дабы эти рекорды были понижены» (М.М. Шапшал «Лошадь столетия» 1936 г.)
Пал Крепыш в 1918 году в возрасте 14 лет при трагических обстоятельствах. Это случилось в городе Симбирске на железнодорожной станции Киндяковка. Детали трагедии известны только со слов виновника самой трагедии заведующего в то время Симбирской Госконюшней тов. Буреева, так как иных свидетелей происшествия не было.
В 1918 году Крепыш был приведён из бывшего завода А.Ф. Толстой в Симбирскую государственную конюшню, которой заведовал наездник Эджубов. В последних числах августа, по всей видимости Симбирск был взят чехословаками (напомню, шла Гражданская война). Опасаясь, как бы чехословаки не отобрали Лошадь Столетия, Эджубов взял Крепыша с собой на квартиру. Когда же Симбирск заняла Красная Армия, Крепыша у Эджубова отобрали красноармейцы. Они, прекрасно зная, что это за лошадь ездили на нём верхом по городу, развлекаясь и издеваясь над лошадью. Стоит отметить, что и другой орловский рекордист того времени, жеребец Хвалёный (Хвальный - Поволока) в Гражданскую войну не избежал издевательств красноармейцев. «
Как ещё несознателен наш народ: вместо того, чтобы гордиться тем, что эти великие лошади перешли в его собственность и стали народным достоянием – он ими развлекается, хулиганит: берёт под седло и губит, а в лучшем случае калечит и только под давлением силы возвращает их властям.» (Я.И. Бутович) Так продолжалось неделю, после чего Крепыша вернули в госконюшню, где к тому времени сменился заведующий. Новым заведующим был малограмотный сапожник, тов. Буреев. Ситуация в городе была напряжённой, чехословаки снова пытались занять Симбирск. Желая спасти великую лошадь, Буреев самовольно ночью взял Крепыша и верхом поехал на ж/д станцию Киндяковка, чтобы вывезти его из города. Было это в сентябре, но не ясно, какого именно числа. Вагона долго не давали, Крепыш под дождём долго стоял на привязи мокрый и дрожал. Платформы для погрузки Крепыша в вагон не было, сходни устроили из подручного материала. По словам Буреева, всегда боявшийся заходить в тёмные незнакомые вагоны Крепыш, упал на сходнях и, ударившись головой о рельсу, пал.
«
Жуткую картину представляет станция Киндяковка в эти дни. Кругом мрак: огни в Симбирске потушены; на Самарском берегу стоят чехословаки; никто не знает, что готовит завтрашний день, и всем страшно. Уже давно ночь; дождь моросит, ветер дует с севера и на дворе холодно. Крепыш стоит и ждёт. Весь в грязи, мокрый, продрогший, в этой несвойственной ему обстановке – он всё же остаётся прежним великим Крепышом!!..
Наступает время грузить Крепыша. Хорошо знакомая картина советской России того времени сейчас же разворачивается перед нашими глазами: ничего нет, и никто ничего не знает; словом, царит всеобщий бедлам и хаос, как и везде. Сходней само собою нет: наскоро делают из шпал мостки, Крепыш всходит на них, проваливается и, ударившись о рельсу, погибает. Так говорят источники, близкие к Бурееву, такова его версия и так обстоит дело официальной стороны. Это самый слабый пункт всего рассказа. Посмотрим, мог ли Крепыш, ударившись о рельсу, пасть? Как мог Крепыш при падении так сильно удариться головой о рельсу, что смерть наступила мгновенно? Мне кажется, что это невозможно, ибо между вагоном и рельсами нет достаточного места для получения столь сильного шока. Скорее всего, что Крепыш действительно упал, поломал ногу, расшибся и тогда… был убит, либо выстрелом из револьвера, либо же поленом (шпалой) по голове (…) И я думаю, что истина мученической, именно мученической, а не трагической гибели Крепыша, по понятным причинам едва ли когда-либо будет установлена с непререкаемой точностью.»
(Я.И. Бутович)
Как производитель, Крепыш толком не состоялся. Отчасти из-за его короткой жизни производителем, отчасти от того, что кобыл ему давалось крайне мало, и все они были не лучших кровей. Как следствие, потомков, восходящих к Крепышу по прямой мужской линии в орловской породе на сегодняшний день не осталось. А среди тех, кто является потомком великого орловца по женской линии, есть такие знаменитейшие орловцы, как абсолютный рекордист России
Ковбой 1.57,2; первый безминутный орловец
Иппик 1.59,7, он же абсолютный рекордист породы на 2400 м – 3.02,5; абсолютный рекордист среди четырёхлетних орловцев
Дротик 2.02,6; победитель приза «Барса» на Таллинском ипподроме
Синап 2.02,5, а также дед абсолютного рекордиста среди двухлетних орловцев
Логотипа 2.09.3
Приказ 2.04 и другие.
(По материалам сборника «Крепыш – лошадь столетия») Москва-2004.)
Вход
Регистрация
FAQ
Ленка, зачот!
